Рассказывают, что в начале времён в мире не было ничего, кроме бесконечных степей, покрытых молочно белым туманом, и прародители бесцельно бродили в этом тумане, не зная дня и ночи, не зная пути и цели. Так прошли сотни декинфов или пара сеций, ведь времени тоже ещё не было. Всё началось с того, что прародители нашли Дерека Пахаря. Он лежал в кругу из опалённой огнём травы, земля под ним потрескалась. На нём была белая броня и прозрачный шлем, а божественная стать и вторая пара рук сразу выдавала в нём высшее существо.

Тем не менее, поначалу он всё же выглядел испуганным и растерянным, до тех пор, пока из тумана, спотыкаясь, не вышел его брат, Галеб Плевел, как две капли воды похожий на Дерека, но бывший чуть ниже его. Братья покинули прародителей и о чём-то долго вполголоса говорили в густой траве. Лишь отдельные слова долетали из травы – время, эксперимент, мир, заперты, степь; но никто не понял их, ведь и языка ещё не было. В это время туман начал отступать, сверху появилось небо, усыпанное звёздами, и редкие облака.

Наконец Дерек вышел к прародителям и крикнул Галебу, глядя на то, как ветер волнует траву, а на горизонте собирается гроза: «Зато смотри, какое красивое место получилось!». Некоторые сказители до сих пор считают эти его слова доказательством того, что именно божественные братья создали мир. После этого он спросил у прародителей, кто они, но никто ему не ответил, потому что никто не знал. Вот тогда Дерек Пахарь и назвал прародителей лок`ва. А самый смелый из них вышел вперёд и спросил Галеба, что такое время, о котором они говорили с Дереком. И Галеб рассказал ему, что такое время, и как измерять сеции при помощи песни-сециона.

Карс всегда поражался тому, что этот странный мотив люди помнят и поют до сих пор, через столько сотен декинфов. Но сейчас он почему-то больше не напоминал Карсу о бесконечных степях, он звучал глухо, отражаясь от перламутровых переливов Барьера. Над легендами можно смеяться сколько угодно, но на исходе восьмой сеции Карсу и впрямь показалось, что белая пелена облаков слегка поднялась над его головой.

Приготовленная крупа превратилась в маленькие мягкие звёздочки со вкусом дыма. Впрочем, насчёт последнего Карс так и не понял, было это особенностью итальки, которую готовят на Безносой Заставе, или его старой жаровни. Впрочем, какая теперь разница? Всё равно теперь это уже никак не узнать.

Скользкую кашу пришлось есть руками, а всё потому, что пару дней назад Карсу в голову пришла мысль попробовать поймать съедобный пузырь в горячем источнике ложкой. Ложка растаяла, да ещё и обожгла ему руки. Когда ему хотелось мыслить позитивно, Карс считал недогадливость своей сильной стороной. По крайней мере, это продлит жизнь его жаровне. Иногда не понять что-то лучше, чем…

Воспоминание 1

А помнишь, как мы встретились? Я стоял на мосту через Кетан и смотрел на оранжево-красный сплющенный диск солнца, зависнувший над крышами города в конце одиннадцатого поклона. В голове было пусто, как в той бутылке вина, которая почему-то вдруг так неожиданно кончилась по дороге из библиотеки. А в пустоте, застряв, летал тот дурацкий и немного наивный сецион про калебоза с шестью ушами. Летая, он отражался от внутренних стенок головы, и каждый удар слегка приятно покачивал меня в разные стороны.

Делать было нечего: спать не хотелось, библиотека закрывалась на ночь, а писать очередной опус на тему того, как какая-нибудь древняя легенда, сама того не зная, прославляет божественного Дерека Пахаря, в такой прекрасный вечер было как-то пошло. Не таким сказителем был мой наставник в школе – не таким сказителем хотел стать и я сам. Вот так вот, оказывается, чувствуешь себя, когда пытаешься смешать дело всей своей жизни с работой. Ну да у меня и выбора особого не было.

Ты тихо подошла ко мне со спины и легко дотронулась до моего плеча.

– Мне очень не хочется Вас отвлекать, но я совсем недавно в этом городе. Мне так нравится эта улица, я просто должна была спросить, в честь кого она названа? Кто такой О`сетт Лекарь?

Солнце, сперва неохотно, но потом всё быстрее и быстрее падало вниз, прямо туда, где дома расступались, нависнув над рекой. Я обернулся. В его уходящем свете твоё лицо тоже сияло, и вряд ли ты смогла бы найти во всём Сорат-а-Кетане человека, который мог бы помочь тебе лучше, чем я. Но вера – материя тонкая, и сначала нужно было понять, говорим ли мы с тобой на одном языке.

– Тебе рассказать про святого рыцаря проповедника, который спас лок`ва и научил людей верить в истинных богов или… правду?

– Нет, спасибо, в моей жизни хватает церкви, я предпочту правду, если можно.

Хоть твои волосы, как завещал Дерек, и были заплетены в колос, мне показалось, что в твоих словах промелькнуло больше воинствующего атеизма, чем тебе бы хотелось. Но это и не плохо, вряд ли в тот прекрасный вечер я был способен рассказывать эти церковные сказки.

– Тогда предлагаю тебе прогуляться по этой замечательной улице ещё раз, потому что история в таком случае может затянуться.

Я бросил бутылку в волны реки. Пускай на каких-нибудь далёких берегах, куда её прибьёт волнами и ветром, найдётся человек, которому она, как послание, принесёт в себе частицу моей пустоты. Мы сошли с моста и медленно двинулись между зажигающихся фонарей.

– Ты когда-нибудь слышала легенду об ужасе?

– Конечно! Это было наказание, посланное на прародителей за то, что они поддались шёпоту мёртвого Галеба и перестали верить в Дерека! Те из них, кто уверовал снова, стали людьми…

– Да, да, я знаю – а те, кто до сих пор предаются безбожию, всё ещё сидят в своих крепостях за высокими стенами, они стали лаксами. Что-то от правды в этом есть, но, как обычно, не всё и не точно. Ты никогда не думала, почему люди так изменились? Ведь прародители были гораздо совершеннее нас физически. За что нам такое наказание? Не слишком ли жесток Дерек?

– Любой священник бы сказал, что он жесток, но справедлив… а как всё было на самом деле?

– А на самом деле, похоже, что прародители вообще никогда не верили в Дерека так, как мы. Да, они его уважали, он много для них сделал, но нигде, ни в одном тексте, который я читал, ни на одном барельефе в Хороводах Песка он не изображен как прекрасное и справедливое божество.

– А что же тогда случилось с лок`ва? Кто их спас от ужаса?

Мне очень нравились твои вопросы. А еще больше мне нравилось отвечать тебе. Иногда люди смеются над легендами, иногда – ленятся их читать, но я со школьной скамьи не видел человека, которому было бы действительно интересно, что же на самом деле происходило в древности, далеко за горизонтом вчерашних долгов и посиделок в таверне на прошлой неделе.

– Это и был О`сетт Лекарь. Только он был не пророком, как его нам описывают в проповедях, наоборот, его называют плевелом. Он работал подмастерье аптекаря, и всю жизнь выращивал лекарственные травы. Когда к его учителю привели испуганных, он одним из первых понял, что вылечить их невозможно. Страх слишком глубоко пускал корни в душе вечно спокойных и безмятежных лок`ва, и врачам не удавалось победить его. Познавший страх однажды, начинал бояться всего вокруг, а там, где боялся один, пугались и остальные. Тогда ещё О`сетт заметил, что дым из листьев одной ядовитой травы, которую он назвал Аблисса Благоухающая, хотя и сводил лок`ва с ума, напрочь лишал их как недавно прорезавшегося страха, так и всех остальных чувств и мыслей.

– Ничего не понимаю. Если это был не божественный ужас, зачем вообще было с ним бороться? Страх ведь обычно проходит сам, правда?

– Это был не божественный ужас, но и не обычный страх. Это было что-то вроде… болезни. Эпидемии. В страхе лок`ва, сами того не желая, отравляли мир вокруг себя и сами становились своими же худшими кошмарами. На самом деле, не удивительно, что про это не рассказывают людям – удивительно, что сказителям разрешено изучать эти книги. От прочтения записок О`сетта, «Последние Дни Лок`ва», кровь стынет в жилах. Он пишет, что ужас распространялся очень быстро, за ночь он мог охватить целый город. И тогда улицы заливала свежая кровь, а жители превращались в монстров. Когда-то тучные поля стали чёрными, а на колосьях пшеницы красной сетью повисли пульсирующие вены. По дорогам и бесплодным равнинам бродили отвратительные существа – горы костей, неприкрытого мяса и клыков. В лесах на деревьях вместо плодов вырастали глаза, а на лугах вместо травы – пальцы. С неба шёл кровавый дождь, и многие считали, что настал конец света.

– Я поняла, поняла, можешь не продолжать! К сожалению, я могу всё это себе представить.

Должно быть, я и правда слишком увлёкся. Но из легенды слова не выкинешь, а ты сама захотела узнать её всю. Небо стремительно темнело, и в окнах домов отражалось созвездие небесной сети. Прямо над головой уже ярко сияла звезда шестого монумента.

– Прости, я не хотел пугать тебя. Но ты сама просила правду.

Становилось прохладно. Чтобы как-то загладить свою вину, я аккуратно предложил тебе руку. На удивление, ты охотно сжала её в своей ладони.

– Так что там с О`сеттом?

– О`сетт понял, что лок`ва уже не спасти. Ужас играет на их врождённой безмятежности и спокойствии, на том, что нам так часто приводят в пример священники. И тогда он поехал в центр государства лок`ва, город Аразил Марк, который сейчас скрыт Хороводами Песка, и там на главной площади рассказал всем про своё открытие. Некоторые из горожан вызвались помочь ему, думая, что идут на благое дело. Кузнецы-волшебники выковали им особые мечи, которые светились, когда прикасались к кому-то, кто чувствует страх. Вместе с ними в путь отправилась принцесса Аразил Марка, по-моему, её звали Шаяль.

– Это будет история про любовь?

---