Читать онлайн «Карс на краю»

Дизайнер обложки Миша Замятин

© Александр Сергеев, 2024

© Миша Замятин, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-5625-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Карс на Краю

Всем моим лучшим друзьям,

которые знают толк в путешествиях,

посвящается.

День 34, солнце на пятом поклоне

Барьер был концом Пути. Карс улыбнулся, увидев его. Действительно, как и говорилось в древних легендах, едва различимая дорога уходила прямо под перламутровую стену. А ещё, если верить легендам, никто так и не прошёл по этой дороге дальше. Ни шага. Так что пришло самое время осматривать новое место и привыкать, что это его новый дом.

Говорят, что Путь возник на том месте, где в древние времена Дерек Пахарь тащил по земле труп Галеба Плевела, а в конце сотворил с телом брата нечто настолько неправильное и неестественное, что мир, тогда ещё молодой и гибкий, не смог этого выдержать и выбросил, исторгнул конец Пути за свои границы. Карсу с детства было интересно, что же там произошло, но он и не думал никогда, что ему придётся это узнать самому.

Сзади, где дорога вдалеке терялась в степных холмах, доносился запах высушенной травы. Было сухо и тихо, как будто сама реальность вокруг тормозила перед Барьером и осторожно заглядывала за него. Наверное, ей тоже было непонятно – каково это, по ту сторону, где вообще ничего нет. Карс подумал, насколько же все-таки величественно, страшно и инородно он выглядит со стороны: один перед огромной белой стеной, тянущейся от горизонта до горизонта, отсюда и до неба. Возможно, так видит мир цыплёнок, прежде чем вылупиться из яйца.

Земля вокруг была похожа на белое матовое стекло, здесь не было ветра, поэтому кучки пепла, то здесь то там встречавшиеся перед Барьером, казались только что потухшими. Карсу пришло в голову, что, возможно, одна из них осталась от костра Умайи Танцора, очерки которого он читал ещё в школе. Знать бы тогда, что они могут оказаться настолько важны для него. Быть может, Умайя точно так же, как и он сейчас, стоял перед Барьером и в оцепенении смотрел на него, прежде чем пуститься в дикий пляс. А может, он сидел, жёг костер, варил ужин, и дела ему до Барьера не было.

Когда Карс подумал об ужине, у него потянуло в животе. Люди бывают разные, впечатлительные и не очень, вдумчивые и легкомысленные. Каким был Умайя он, к сожалению, не знал – потому что в своё время засыпал, читая его сбивчивые записки. Зато сейчас Карс точно знал, что был человеком голодным – и это было в его силах исправить.

Карс сбросил с плеч походный рюкзак и отправился за водой. Ещё утром, в степи, он заметил у дороги камыши. Его удивляла эта неожиданная смена ландшафта: поначалу, когда Путь спустился с гор в лес и вынырнул в бескрайние поля, это выглядело вполне естественно. Но когда среди песка и травы начала проглядывать эта мутная молочного цвета твердь, Карс не знал, что и думать, поначалу боясь даже наступить на неё. Мир как будто постепенно растворялся, приближаясь к Барьеру. Он до последнего пытался перепрыгивать с одной травяной кочки на другую, и только в самом конце осмелился встать на белую, шершавую поверхность.

Вернувшись, Карс заметил около своего рюкзака странное существо. Оно было похоже на зайца, но ног у него было на две, а то и на три больше, а ещё виднелся довольно длинный пушистый хвост. Заметив Карса, оно вздрогнуло и неуклюже, явно путаясь в конечностях, побежало прочь. Говорят, что, чем ближе к Краю, тем ярче и разнообразнее становится жизнь. А ещё говорят, что за Одинокими Вратами никто не умирает. Первое было похоже на правду, а вот последнее Карс мог проверить сам, если когда-нибудь решился бы употребить кого-то из местных обитателей в пищу.

Вода медленно грелась на каменной фалисской жаровне и в белом небе терялся белый пар. Думать о жаровне было нельзя: пусть даже усиленная зашифрованными рунами, она всё же была простым магическим предметом. Простым и повседневным. А значит – только вопрос времени, когда она от непрерывного внимания выйдет из строя. Карс не был глупцом из тех, кто с рождения владеет магией, и понимал, что по сравнению с вечностью, которую ему предстоит здесь провести, это время ничтожно мало. Особенно учитывая то, сколько всего нового и интересного встречается здесь на каждом шагу. Светло серое блёклое небо, мутная белая земля, жемчужный Барьер. Тоже белый. Он саркастически улыбнулся: чёрт, здесь же даже ночь не отличается от дня.

И правда: за то время, пока он тут пробыл, свет никак не изменился, а над головой всё так же клубились облака, застилающие всё небо. Чувствуя приближение скуки, Карс принялся осматривать свой рюкзак. Он стал гораздо легче с начала Пути. Кроме палатки, жаровни и миски на дне лежала грязная одежда, нож, дневник с походным пером, верёвка и немного итальковой крупы, которую удалось выпросить у Безносых Стражей. Как же смешно и нелепо они выглядели в ржавых старинных шлемах, c неловко прорезанными щелями для носов. Такова, наверное, судьба всех плевелов на Пути. Бедная? Скорее скучная.

Где-то в глубине души Карс понимал, что сейчас ему надо бы возмущаться и проклинать свою судьбу и тот старый железный шкаф, который однажды почему-то показал его имя, но ему по-прежнему было всё равно. Наверное, это Путь, петляя и теряясь в этих белых просторах, так влияет на разум. Наверное, Карс догорел, как костёр, наполнившись эмоциями, и поэтому теперь эти мысли раздувают не пламя, а пепел, нагоняя тоску…

Вместо этого, когда он смотрел на жаровню, ему невольно вспоминался тот лакс, у которого он её случайно украл. Он тогда только закончил школу и, по традиции, как и все студенты сказители, поехал на ярмарку лаксов к стенам Фалисса. Для сказителя ярмарка – это не только шатры и магические безделушки, это ещё и возможность прикоснуться своими руками к отзвукам тех событий, о которых он слышал так много сказаний и легенд. На один день в декинфе лаксы, живущие в своих городах-крепостях, покидают их стены, чтобы торговать с людьми, и обменивают свои волшебные странности на самые разные людские вещи.

Откровенно говоря, Карс всегда немного боялся лаксов, хоть он и знал, что у большинства людей они обычно вызывают сострадание и жалость. Многие из них казались ему отталкивающими внешне, а их манера речи и поведение сбивали его с толку. Тем не менее, походная жаровня ему была нужна для экспедиции в Хороводы Песка, которую собирал его наставник, поэтому, когда он нашёл подходящую в одном из шатров, ему пришлось, пересилив себя, заговорить с хозяином. Думая, что из школьных уроков он знает, как потешить самолюбие лаксов, он сказал: «Арту`аи, лок`ва!», что значило: «Светлого дня тебе, прародитель!».

Лакс угрюмо прошел мимо него по шатру, как будто не замечая. Он был низкий, горбатый и совершенно белый, с головой, покрытой ссадинами и буграми. Длинная правая рука его тащилась по земле, а короткая левая, на которой было не то три, не то четыре пальца, безвольно свисала с плеча. «Хфф, лок`фа», – сказал он и отвернулся. Карсу показалось, что в шее у него была дыра, через которую с каждым словом, шипя и свистя, выходил воздух. «Йээ – лакс!», – сказал хозяин шатра с тоской, скрываясь за какими-то мешками и перебирая что-то узловатыми пальцами правой руки.

Карс был ещё мальчиком тогда, и теперь не совсем понимал причины своих чувств и действий. Он отчётливо помнил, что его пугала сама мысль о том, что ему придётся извиняться и договариваться о цене с этим, как ему тогда казалось, чудовищем, то ли гордящимся своей расой, то ли наоборот, расстроенным напоминанием о славных предках. На момент Карс почувствовал, что больше всего на свете ему не хочется быть там, где он есть, и делать то, что он делает. Поддавшись внезапному порыву, он бросился бежать, прочь от шатра, за ограду ярмарки, и дальше, через поля.

Только добежав до причалов Фалиссанора, города людей, который в эти дни декинфа становился домом для приехавших на ярмарку, он понял, что всё ещё сжимает в руках маленькую каменную жаровню. Его наставник потом долго упрекал его, рассказывая, насколько на самом деле безобидны и добры в душе лаксы, но было поздно: уже вечером тяжелые ворота хмурого Фалисса снова закрылись, запирая всех жителей внутри ещё на один декинф. Карс так и не попал в ту экспедицию – вернувшись домой, он заболел и несколько недель пролежал в горячке. А его наставник так и не вернулся из неё – его вместе со студентами и караваном больше не видели после того, как они вошли в бесконечные Хороводы Песка.

Вода в миске начала тихо булькать и Карс высыпал туда остатки итальки. Вот и кончилась еда. Вот и кончился Путь. Чтобы отмерить восемь сеций, которые должна вариться италька, он запел старый сецион, состоявший из гортанных звуков, ритмичных щелчков языком и завываний. Раньше этот древний мотив всегда завораживал Карса, напоминая ему о том, за что он так любил свою работу. По легенде, именно этот сецион разучил с прародителями Дерек Пахарь, когда впервые повстречал их.