Читать онлайн «Сторож зоопарка»

© Алина Ерофеева, 2024

ISBN 978-5-0062-4444-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ночь первая

Я ебанный хорек. Животное в зоопарке, которое осознало себя животным в зоопарке. Восхитительно. Низкий поклон, Ярослав Иванович. Ебанутый дядька. Наш сторож. Во время ночных смен объедается грибов и беседует со мной. Когда я начал распознавать человеческую речь, подумал, ебанулся, по-нашему, по-хорьковски. Потом понял, нет, ебнулся все-таки Ярослав Иванович.

Вот он, Сократ, приближается к моей клетке.

– Рик! – зовут меня Рик, – извечный адресат моих воплей, слово-собеседник, дедушка на деревне. Ушел дневной сторож. Думал он, что я усну теперь сном сладким и спокойным, тело впитается в одеяло, и веки мои поцелуются. А я и не думал засыпать. Я лежал в кровати и исподтишка наблюдал геометрию часов. Высчитывал каждую минуту перед тем, как он отсюда изволит. Мысли во мне копились и маялись, прибегали и хотели убежать, но я каждую ловил за хвост, чтобы тебе, мой друг, преподнести.

– Удивите, Ярослав Иванович!

– Отзываешься, родная душенька! Рассеиваешь мое непролазное одиночество своим фыр-фыром. Услышь теперь. Сколько вокруг меня божьей мелочи: косули, еноты, ежи, лисы, вы, хорьки. И все они несчастны.

– В тот же ряд прошу добавить и людей. Вы есть точно такие же косули и еноты, но с гордыней. Думаете, что вы богоизбранные существа. Обладаете таким сложносочиненным мозгом, что не знаете, куда от него деваться.

– Видишь, согласен. Подписался под собственным несчастьем. А я тебе расскажу, отчего так. Задача нашего зоопарка – ограничить вас в природной жестокости. Звери здесь занимаются вещами самыми противоестественными. Природа-мать решила: хочешь съесть птицу, пойди и убей птицу. Зоопарк решил: хочешь съесть птицу, сиди в клетке, ласкайся, когда берут на руки, не кусайся на мойке и стрижке, заслужи таким образом птицу и съешь птицу. Решили мы, люди, что и на вас наша гуманность работает.

– Нет у вас, дураков, никакой гуманности. Природа вам сказала: убей слабого. А ваш зоопарк (законы, мораль, религия), сказал: возлюби ближнего. Хочешь съесть птицу, пойди, создай блага для соратника, улыбнись, обслужи, заработай денег, да купи птицу. Спешу заметить, количество мертвых птиц от этого ни на одну не уменьшилось. Приписываемая вам добродетель нисколько не уменьшает количество совершаемой жестокости, просто творится она не вашими руками.

– Зарычал, не мил сегодня Ричард. И я к этой системе не мил. Но мы, сильнейшие существа, вас не убиваем. Даруем жизнь, заботимся, в обмен на то, чтобы вы побыли наглядными пособиями, чтобы на вас билеты продавать. А клетки нужны, чтобы вы были безопасными. Чтобы не покусали.

– Вот именно, Ярик. Сильнейшие заботятся о вашей совести, пока вы заботитесь об их спокойном сне, с каждым днем отучаясь давать отпор, с каждым днем становясь все более безопасными.

– Бедняга мой хорек! Вижу, как глазки твои крохотные блестят. Может и не понимаешь, но чувствуешь. А я тебя понимаю. Ты это будто я год назад.

– Ебанат!

Ночь вторая

– Таков, Рик, план организованного побега: ты подговариваешь енота и лису из соседних. В ночь на 30-е декабря, вы пробираетесь, каждый через дыру, которую я предварительно расшатаю плоскогубцами, и перекусываете провода сигналки. С неделю я обрабатываю попугаев. В момент, когда откроются клетки, они первыми вылетят, будут кружить над зоопарком, и, что есть мочи, орать: «Бегите! Бегите! Свобода, свобода!». Понял?

– Ты, Ярослав Иванович, проспись. Я должен сейчас все бросить, и пойти искать «таких как я, сумасшедших и смешных, сумасшедших и больных»? Да ни один зверь не выбежит из своего отапливаемого вольера в ночь на 30-е декабря. Я, по твоему, желаю себе холодной смерти в лесах сибирских? Нет выхода из зоопарка!

– Договорились, значится. И я тоже с вами уйду. Уйду в леса сибирские, сколочу домик. Не могу я, здесь мне одна синь непролазная. Свободы хочется. Надрываюсь. Разум мой уже не выдержит разлитый стакан воды или заевшую молнию, а должен выдержать месяцы и годы труда.

– Вашу мамашу! Деревянная твоя голова. Ты вместо того, чтобы сбежать из зоопарка, красивше хвостом виляй, чтобы дали клетку потеплее и корма повкуснее. Я как все понял, так и делаю, и погляди, питаюсь лучше всех. Живу в зоопарке, как принц хорьковый. Тоже мне не нравится, ебал я это все в рот, изгибая спинку под гладящей рукой. А ты, Ярик, зарабатывай деньги. Все, что можешь, продавай. Нихера у тебя нет? Значит, жопу свою продавай, мысли продавай, да устраивайся поудобнее.

– Слышу! Слышу дух мятежный! Пойдем с тобой под лапу в новую жизнь. Придется мне оставить грибы мои, художества придется оставить. Черт с ним! Марию, вселенную мою, придется оставить, не пойдет она со мной. Не смогу я больше зацеловать конечности бесконечности. Но ничего, стоит того свобода, выпили мы с тобой, Рик, красную таблетку. Поздно оборачиваться.

– Красную таблетку выпили. Помню, как ты мне на прошлой неделе крутил «Матрицу». И приговаривал: «вот у нас, как у них, только без спецэффектов». К черту мне эта красная таблетка нужна была? Синих мне теперь насыпь, да побольше. Заставь мне всю клетку колесами, веревками, лабиринтами. Чтобы я игрался и улыбался, и множил свои удовольствия, и меньше думал о зоопарке. И ты свои синие таблетки жри. Смотри на зоопарк через фильтр «творчество», «грибы», «алкоголь», «любовь», чтобы он казался симпатичнее. Так и умрешь, не сильно настрадавшись.

– Правильно. Надо все записи о плане сжечь. Не дай бог найдут!

Ночь третья

– Я пишу картины с семнадцати лет. И в итоге наш зоопарк украшает мазня, которую сделала нейросеть. Ее ничто вместо моего живого чувства. Мог бы здесь быть ангел божий, а не идол деревянный.

– Живое чувство у тебя, Ярослав, есть. А мысли своей нет. Я вот точно знаю, что я и есть нейросеть. Научился складывать буквы в слова, а слова в предложения. Научился комбинировать увиденное и услышанное. Все мысли мои – твои, Ярик, мысли. А еще директора, и посетителей, и всяких там писателей, которых ты мне любезно прочитал. Найдется хоть одна идея, которая была бы моею от и до? Нет, нет такой. Я – это просто пустота. И раньше, до того как вас понимать обучился, был совсем безмолвной пустотой. А теперь я нейросеть. И ты, друг мой, нейросеть.

– Хочешь, вертихвост, чтобы я тебя изобразил? Будешь завтра мне позировать. Понесу твое воплощенное тельце директору, пусть вешает. И премию выдаст. Будешь изображен в лучшем виде!

Утро

Ярослав триумфально встал и смотрит в горизонт. Что ему там, медом намазано? А глаза-то какие вдохновленные, а лицо какое восхищенное. Ну все, сейчас взлетит. И что он, дурак, увидел?

– Красота! – говорит, красота. Что за красота, черт его знает. Похоже, еще одна химера человечья.

---